— Как отреагировал на то, что "Шахтера" не стало? Клуба, в котором ты провел 9 лет…
— Конечно, болезненно. Как по-другому? Даже больше со злостью. Мог ли такое предположить? Не мог. Но ты все равно понимаешь, что это рано или поздно закончится — вот эти вливания таких денег. Мы же знали зарплаты, знали подъемные пацанов. И плюс-минус ты понимаешь, что это вечно не будет.

Но просто что так закончится — что клуб вообще обанкротится и исчезнет — нет. Я, если честно, думал, что это закончится, всех разгонят — и клуб спокойно продолжит свое существование середнячком. А получилось вот так. Конечно, обидно. Коля Януш, Мотя [Сергей Матвейчик] делали историю этого клуба. А потом бах! — все исчезло. И для кого они что делали?

Академия была. Макс Эбонг — игрок сборной, Виталий Лисакович. И так по высшей лиге много кто играет просто из этой академии, а ее сейчас нет. Забирали лучших из деревень. Моего малого [Антона Ковалева] и еще одного парня из Белыничей, со Сморгони — из регионов. Понятно, из Минска никто не ездил. А вот из этих деревенских парней там делали футболистов, которые сейчас играют. Когда я был в основе, то все равно же малых знал со второго этажа, с базы. И я смотрю, Яцкевич малой был, а сейчас играет в "Гомеле". И такие фамилии попадаются игроков, которые тогда были "малышами".